Незнайка на Луне, Н.Носов - иллюстрации Генриха Валька - часть 11

Иллюстрации Генриха Валька, "Незнайка на Луне", часть одиннадцатая

Сан—Комарик был большой город, поэтому здесь сходило множество пассажиров. Как только поезд остановился, широкий перрон мгновенно заполнился приехавшими, которые тут же смешались со встречавшими, отъезжавшими и провожавшими. Выйдя из вагона, Незнайка и Козлик принялись оглядываться по сторонам, надеясь увидеть в этой пестрой толпе Мигу и Жулио. Перед ними мелькало множество лиц, но ни одного похожего на Мигу или Жулио не было.
. . .
 Скоро толпа приехавших и встречавших схлынула, а после отхода поезда разошлись и провожавшие. Перрон опустел, и на нем не осталось никого, кроме Незнайки и Козлика.

— Самое лучшее, — сказал Козлик, — это куда-нибудь в ресторан официантом устроиться или поваром. Поближе к еде, — пояснил он. — Я однажды уже служил в ресторане швейцаром. Видел, как официанты работают. Ничего сложного. Только устроиться трудно. Обычно все места заняты.
Увидев по пути ресторан, Козлик смело отворил дверь, и они с Незнайкой вошли. Для завтрака время уже было позднее, а для обеда раннее, поэтому в ресторане посетителей не было. Увидев хозяина ресторана, который стоял за буфетной стойкой и озабоченно щелкал на счетах, подсчитывая не то доходы, не то расходы. Козлик спросил:
— Вам повара или официанты не требуются?
Хозяин перестал щелкать на счетах и, окинув Незнайку и Козлика взглядом, спросил:
— А кто из вас повар? — Я повар, — ответил Козлик. — А вот он официант.

В другом ресторане разговор получился примерно такой же. Узнав, что Незнайка и Козлик согласны работать в его ресторане поварами, официантами, буфетчиками, пекарями, кассирами, судомойками, полотерами, директорами, ночными сторожами или швейцарами, хозяин спросил:
— И вы все это можете?
— Все можем, — заверил Козлик.
— А предсказывать будущее вы можете?
— Чего нет, того нет, — развел Козлик руками. — Предсказывать будущее, к сожалению, не можем. — А вот я предскажу вам будущее, — сказал хозяин. — Сейчас вы вылетите за дверь и никогда сюда не вернетесь больше.

— Лучшее средство заглушить аппетит — это смотреться в кривые зеркала, — сказал Козлик. — Я лично всегда так делаю. Когда смеешься, голод не так сильно чувствуется. ни принялись бродить вдоль выставленных у краев тротуара кривых зеркал и разглядывать свои отражения. Одно из зеркал до такой степени исказило их физиономии, что Незнайка и Козлик, как ни было им грустно, все же не смогли удержаться от смеха.

В это время они увидели коротышек, собравшихся толпой перед небольшим деревянным помостом, над которым красовалась вывеска с надписью: "Веселый балаганчик". На помосте за занавеской, сделанной из обыкновенной простыни, стоял какой-то смешной коротышка. Он просунул голову в круглое отверстие, имевшееся посреди простыни, а стоявшие перед помостом зрители швыряли в него резиновыми мячами, целясь прямо в лицо. Коротышка смешно гримасничал и нелепо дергался в стороны, стараясь уберечь лицо от ударов, что очень веселило зрителей.
Услыхав смех. Незнайка и Козлик подошли ближе и тоже принялись хохотать, глядя на смешные ужимки этого потешного коротышки.
— Зачем же он это? — спросил, задыхаясь от смеха, Незнайка. — Это же, наверно, больно, когда по лицу мячом? — Конечно, больно, — ответил Козлик. — Но ведь надо как-нибудь зарабатывать на жизнь. Ему хозяин платит за это.

В это время Незнайка обратил внимание на то, что в номере не было кроватей.
— На чем же мы будем спать? — с недоумением спросил он.
— Здесь откидные кровати, — объяснил Козлик. — Так часто делается в дешевых гостиницах. Днем кровати все равно никому не нужны, они откидываются к стене, а на ночь опускаются снова.
Незнайка огляделся по сторонам и убедился, что кровати здесь были устроены на манер откидных полок, как это бывает в вагонах поезда.
Козлик подошел к одной из полок и потянул за привинченную сбоку металлическую ручку. Кровать, однако же, не откинулась, а вместо этого из стены высунулся еще один металлический язычок и под ним опять замигала надпись: "Сантик".
— Ах, черти! — воскликнул Козлик. — Так здесь, значит, и за кровати надо платить! Он сунул в углубление язычка сантик. Кровать мгновенно откинулась, а из стены в тот же момент высунулись еще три язычка, под которыми замигали надписи: "Простыня — 1 сантик", "Одеяло — 1 сантик", "Подушка — 2 сантика".

Вслед за Козликом начал умываться Незнайка. Но едва он намылил лицо, как что-то щелкнуло и вода перестала течь. Незнайка вертел кран то в одну сторону, то в другую, стучал по нему кулаком, но это не помогало. Мыло невыносимо щипало ему глаза, а смыть было нечем. Тогда Незнайка стал звать на помощь Козлика. Видя неладное, Козлик подбежал к крану, но как раз в это время погас свет и комната снова погрузилась во мрак. Единственное, что можно было разглядеть в темноте, это настойчиво мигавший красный глазок на стене и поблескивавший под ним металлический язычок.

Пройдя по Большой Трущобной улице, наши друзья свернули на Малую Трущобную и, миновав Первый, Второй и Третий Трущобные переулки, свернули в узенький закоулочек, который назывался Мусорный тупичок. В конце этого закоулочка стоял большой серый дом, с виду напоминавший огромный мусорный ящик.
Над входной дверью, которая поминутно открывалась, пропуская все новых коротышек, висела вывеска с надписью: "Общедоступная гостиница "Тупичок". Теперь уже неизвестно в точности, называлась ли гостиница так, потому что помещалась в тупичке, или же улица была названа тупичком вследствие того, что здесь была гостиница с таким названием.

Многие не только пекли картошку в золе, но и варили в жестянках из-под консервов похлебку, жарили Какие-то длинные, бесформенные коржи из теста, развешивая их на горячих жестяных трубах. На этих же трубах висели, вперемежку с коржами, чьи—то носки, сохнущее после стирки белье, изорванное до последней степени тряпье, бывшее когда-то одеждой, даже чьи—то ботинки. От всего этого жарящегося, варящегося, пекущегося, сохнущего и просто чадящего в помещении стоял такой удушливый запах, что у Незнайки перехватило дыхание и помутилось в глазах. Почувствовав головокружение, он зашатался и принялся хвататься руками за стенку. Видя, что Незнайка неожиданно побледнел, Козлик подхватил его под руки и сказал, что это ничего, что это у него с непривычки и постепенно пройдет.

Незнайка решил последовать совету Строптивого и растянулся на полке, не снимая одежды. Скоро он почувствовал, что на него напали какие-то мелкие зверушки и принялись немилосердно кусать. Незнайка чесался, раздирая чуть ли не до крови тело, но это не помогало. — Ты лучше не чешись, братец, — посоветовал ему Покладистый. — Расчешешь тело, так они еще больше кусать начнут. Клопы очень чувствительны к запаху крови.

Воздух внизу был не такой душный, поэтому Незнайка решил сидеть всю ночь на полу, надеясь, что клопам не придет в голову искать его здесь. Сев на пол и прислонившись спиной к деревянной стойке, он задремал, но в тот же момент почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Открыв глаза, он увидел перед собой жирную серую крысу, которая вытянула вперед свою острую усатую мордочку и, шевеля кончиком носа, обнюхивала его ботинок.
—Чу! Чтоб ты пропала! — испугался Незнайка и отдернул ногу. Крыса, не особенно торопясь, отбежала в сторонку и, остановившись неподалеку, стала поглядывать на Незнайку своими блестящими, словно бусинки, глазками. С тревогой осмотревшись по сторонам. Незнайка заметил, как из-под лавки вылезла другая, точно такая же крыса и тоже стала шевелить носом. Сообразив, что спать в клопином обществе все же безопаснее, чем в крысином. Незнайка полез обратно на полку.